Миниатюра на постапокалиптическую тему.
ДвоеТуп... Туп... Туп... Под ударами ножа промёрзшее мясо крошилось и чёрными крупинками осыпалось на снег. Кейн аккуратно собирал мясные крошки в ладонь, некоторое время дышал на них и опрокидывал в рот, стоически перенося то, как обжигающе холодные леденцы в снежной обсыпке заставляли ныть остатки зубов, а при не очень удачном движении языком – впивались шипами боли в сломанный клык. Не дожидаясь, пока мясо до конца оттает, Кейн глотал мерзлые крошки и тут же сгибался, словно от удара под дых, но когда боль в желудке отпускала, поднимал нож и продолжал долбить. Тук! Нож ткнулся во что-то ещё более твёрдое.
– Твою мать! Сука! – неожиданно сильный удар тупой болью отозвался в отмороженных пальцах. Кейн бросил нож и попытался резко разогнуться, но лишь ничком повалился в снег. – Когда же всё это закончится? – прохрипел он, попытался пнуть ногой сани, но пинок вышел слишком слабый, и Кейн глухо зарыдал. – Когда?
читать дальше
***
Он лежал на ротанговом шезлонге, лениво потягивая через трубочку кокосовое молоко. Вокруг него, насколько хватало глаз, простирался белый песчаный пляж, залитый солнцем. Волны с мягким шуршанием накатывали на песок, оставляя после себя тёмно-коричневые стебельки водорослей. Никуда не хотелось идти и ничего не хотелось делать.
– Кейн, плыви ко мне! – сквозь шум прибоя донёсся до него голос брата. – Давай!
Кейн приподнял голову и нашёл глазами Бейла. Он стоял по грудь в воде и призывно махал ему руками.
– Давай, Кейн, не тормози! – брат еще пару раз взмахнул руками, рыбкой скользнул в воду и поплыл прочь от берега.
Кейн встал, стряхнул с бёдер полотенце и побежал к воде. Прошлёпав по мелководью, он замедлил бег и уже собирался врезаться грудью в волну, нырнуть и поплыть вслед за братом, но тут понял, что почти перестал чувствовать ноги. Он упал на колени, едва успев выставить перед собой ладони, и ледяная волна окатила его с ног до головы, мгновенно бросив в дрожь и заставив покрыться гусиной кожей.
– Бейл! – крикнул Кейн. – Бейл, выходи! Вода очень холод…
Вторая волна залила ему рот, ступни скрутило болью судороги.
– Бейл! Бейл! Помоги мне! – Кейн сделал попытку встать, но колени подкосило, и он всем телом рухнул в воду, кроша тонкую корку льда. – Бейл!
Стиснув норовящие застучать зубы, Кейн двумя резкими гребками развернулся лицом к берегу и пополз, стремясь поскорее выбраться из воды. Онемевшие пальцы отказывались повиноваться. Сзади накатывали волны льда, от которых перехватывало дыхание, словно гигантские цепкие щупальца пытались затянуть его обратно. Кейн продолжал ползти. Вскоре он увидел перед собой ладонь брата. Кейн схватился за неё, холодную и скользкую, и Бейл одним рывком вытащил его из воды, швырнув лицом в снег.
***
Кейн поднялся на корточки, помотал головой. Вокруг него, насколько хватало глаз, простиралась белая снежная равнина, искрящаяся под лучами двух щербатых лун. Лишь прерывистое, хриплое дыхание, сосульками свисающее с бороды, и потрескивание снега под санями нарушали ледяное безмолвие пейзажа. Термокомбинезон больше не грел, и холод вечной полярной ночи потихоньку брал верх над Кейном. С трудом шевеля руками, он скинул с плеч лямку, за которую тащил сани, поморщился от боли в потревоженных мозолях и как был, ползком, стал пробираться к задней части саней. На то, чтобы добыть мешок с аккумуляторами из-под ноги брата, у Кейна ушло целых пять минут. Но это была самая лёгкая часть задачи. Теперь требовалось засунуть аккумулятор в гнездо на поясе термокомбинезона, а для этого надо было снять варежки. Покрытые волдырями, распухшие пальцы отказывались подчиняться, но Кейн, стиснув зубы, смог отковырять крышку отсека для батареи. На это ему потребовалось ещё пять минут, за которые кисть превратилась в бесполезную культю. Осталась самая малость – вытащить старый аккумулятор и вставить новый. Этот манёвр он смог проделать довольно быстро другой рукой. Когда аккумулятор встал на положенное ему место и включился обогрев, Кейн почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Не позволяя себе провалиться в забытье, он поспешил натянуть варежки.
– Это ведь последний аккумулятор, да? – услышал Кейн голос Бейла.
Кейн, кряхтя, поднялся на ноги, подошёл к изголовью саней и взглянул в лицо брата. В стеклянных, провалившихся глазах, покрытых тонкой коркой льда, отражался Южный Крест, стоявший почти в зените.
– Не твоё дело, – ответил Кейн, отворачиваясь.
– Врёшь, брат, моё.
– Отвали!
– Ха! – каркнул Бейл.
– Ну, что ты от меня хочешь? – Кейн плюхнулся на снег и привалился к саням.
– Жду, пока ты сдохнешь здесь, среди снегов.
– Не дождёшься!
– У меня впереди вечность, Кейн. А у тебя?
– А у меня ещё где-то аккумуляторы завалялись.
– Ха! И кого ты обманываешь?
– Отвали, я сказал! – Кейн обхватил голову руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
– Неужели ради вот этого ты перерезал мне горло?
– Нет! Я устал от тебя, от твоей рассудительности, ума! – прокричал Кейн. – Ты всегда был первый во всём, тащил меня за собой, как какого-то тупого барана. А я хотел просто жить, понимаешь? Жить, а не плестись у тебя в хвосте!!!
– Ну, и как тебе такая жизнь?
– А что, лучше было бы сгнить там, на станции? – Кейн взмахнул рукой.
– А что, там было плохо?
– Бейл, не начинай, пожалуйста!
– А ты ответь. Плохо, да?
– Так у меня хотя бы есть шанс найти людей.
– Каких людей, Кейн? Ты остался один. Сечёшь? Ты – последний человек на всей Земле!
– Заткнись!
– Видишь вот ту, новую луну?
– Заткнись, я сказал! – Кейн долбанул кулаком по саням. – Я дойду до дневной стороны и найду там кого-нибудь!
– Кого ты найдёшь, Кейн? Два шанса из десяти миллиардов – это и так слишком много для такой катастрофы. Не всем повезло так, как нам. И вместо того, чтобы спокойно провести остаток дней на станции, подо льдом, в тепле и с едой, ты решил замёрзнуть в снегу. Доволен?
– Я дойду, слышишь? Дойду! – Кейн, стиснув зубы, начал медленно подниматься на ноги. – Доползу, в конце концов!
– На сколько тебе сейчас аккумулятора-то хватает, а? – в голосе Бейла отчётливо слышалась издёвка.
– Аааа! – взвыл Кейн, схватил нож и принялся с остервенением долбить ногу брата.
Под ударами ножа промёрзшее мясо крошилось и чёрными крупинками осыпалось на снег.